Жабовник по-азиатски

Немного лирики

В любви к болотам я не одинок. Почитайте рыболовную прессу – там куча материалов о ловле в жабовниках – небольших заросших речках, каналах, прудах или озерцах, которые, по сути, уже находятся на пути преобразования в настоящее болото. В жабовнике рыболов получает то, чего мы обычно и ждем от рыбалки: тихое и несуетливое единение с природой, душевный покой, бесценную тишину, прерываемую только шумом ветра, пением птиц и… зудением комаров. Один из моих знакомых, переселившийся в Штаты и побывавший там на морских, бассовых, форелевых, осетровых, карповых и прочих «крутых» рыбалках, больше всего тоскует о тех временах, когда он со своим другом ловил змееголовов в наших жарких, вонючих и комариных среднеазиатских болотах.

Немного физики

Болот в наших краях много, хотя Средняя Азия, казалось бы, край степей и пустынь. Где-то, может быть, и так, но у нас именно жаркий азиатский климат часто и является причиной возникновения болот. Типичный пример – река Зарафшан. Одна из самых полноводных рек Средней Азии, берущая начало с северных склонов Памира, уже в среднем течении начинает разбираться на поливы и «запасаться» в водохранилищах. А в жаркой бухарской пустыне остатки мощнейшей реки разливаются по малюсеньким заболоченным арыкам и теряются в песках. Еще один источник образования болот – коллекторы. Это такие каналы, которые роют для понижения уровня грунтовых вод и куда сбрасывается промывающая соленые почвы вода после поливов. Большие коллекторы имеют вид приличного размера рек, а стекаются эти соленые воды в какую-нибудь солончаковую впадину. Громаднейшие соленые озера – Арнасай, Айдаркуль, Тузкан, Сарыкамыш, Денгизкуль – кода-то были сухими впадинами, потом стали болотами и только сейчас превратились в полноценные озера, но все еще с признаками настоящих болот.

В громадные заболоченные территории превратились и устья некоторых степных рек. Пример – устье реки Курукелес, впадающей в Чардаринское водохранилище на юге Казахстана. Конечно, до волжской дельты этой речке далеко, тем более что основное ее русло не шире метров двадцати, но на последних двух десятках километров перед впадением в водохранилище река разливается на пять-шесть километров, образуя непроходимые болотные джунгли. Мое любимое болото – бывший поливной пруд в низовьях Чирчика, вернее, два пруда, соединенных узкой протокой. Если к небольшому прудику еще можно кое-где подобраться, то к главному пруду-болоту подходов практически нет. Поэтому накачиваю небольшую резиновую лодку и, держась за камыши, с трудом проталкиваю ее в сторону открытой воды. Уже через несколько минут я оказываюсь в отдельном болотном мирке, отгороженном от большого внешнего мира высоченной стеной камыша. Здесь идет своя жизнь: бегают по водорослевому ковру болотные курочки, плавают стайки непуганых уток и лысух, носятся по своим делам ондатры, водяные ужи охотятся за мелкими карасиками. А в редких окнах чистой, но с болотным запашком воды можно разглядеть черные неподвижные «чурки» – это греют на солнце бока, а заодно и охотятся на стрекоз, лягушек и мальков главные болотные хищники – змееголовы.

Немного рыбалки

Конечно, в большинстве наших болот можно ловить не одних змееголовов, там достаточно и другой рыбы. Например, в моем любимом болоте полным-полно карасей, притом отнюдь не измельчавших переростков, а настоящих килограммовых увальней, которых у нас называют горбатыми из-за характерной формы тела. Окрас у них типичный для болотных рыб: бронзовые бока с чуть более светлым брюхом и темно-бурая, почти черная спина. Сам я там карасей не ловлю, но неоднократно наблюдал за этим процессом со стороны. Всем хороши бронзовые болотные красавцы: и размером, и бойким сопротивлением, но вот для еды они малопригодны – очень уж от них несет этим болотом.

Проточные болота и озера болотного типа, заросшие высоченными камышами, служат убежищем для карпов и сазанов. Из-за того, что дно таких водоемов обычно песчаное или галечное, а течение освежает воду, застойные явления в них почти не наблюдаются, вода очень чистая и без характерного болотного запаха. Несколько таких болот, питаемых каналами от Чирчика, находятся прямо в черте Ташкента. Живущие в них одичавшие карпы иногда зашкаливают и за десятикилограммовую отметку. Для ловли карпов рыболовы делают так называемые лунки – участки чистой воды, где камыши выкашиваются и выдираются из почвы под корень. Процесс этот очень трудоемкий, поэтому размеры лунок невелики – примерно два на шесть метров. Лунки обильно прикармливают и ловят в них на мощные поплавочные удочки с катушками – в лунку помещается две снасти. Ловля происходит ночью, так как осторожные карпы днем к лункам не подходят. В качестве сигнализаторов поклевки используют крупные поплавки с химическими или электрическими светлячками. Крючки – большие, насадка – гирлянда из кукурузных зерен, ближе к осени карп предпочитает пучок червей или даже малька.

В моем любимом болоте живут толстолобики и белые амуры. Скорее всего, их туда подселили еще мальками, так как по крайней мере толстолобы в таких болотах размножаться не могут. Причем до самой осени они себя никак не проявляют, благо в зарослях есть где спрятаться и что поесть. А вот к осени, когда часть водорослей опустится на дно, в оставшихся окнах чистой воды можно заметить силуэты этих рыб, причем некоторые из них намного длиннее метра. К осени, когда с едой у этих растительноядных появляются проблемы, довольно просто добиться поклевки такой рыбехи на шарик из водяного мха или даже гирлянду из вареных кукурузных зерен, подброшенных к стае с помощью прозрачного плавающего поплавка-сбирулино. Подсечка… и снасть чаще всего благополучно обрывается бурно сопротивляющимся гигантом. Но главная болотная рыба – безусловно, змееголовы. Собственно из-за них я и затеваю весь этот сыр-бор под названием «болотная рыбалка». В своем любимом болоте я обычно начинаю свой спиннинговый сезон по змееголову, там же его и заканчиваю.

Болото – прекрасный полигон для испытания новых приманок и проведения различных рыболовных экспериментов. Все свои самоделки, например, я впервые испробовал именно там, хотя самые большие уловы на них у меня случались на других водоемах. То же самое было и с силиконовыми лягушками – с виду почти как живые, они долго не хотели ловить змееголовов, пока в результате «болотных» экспериментов не была подобрана правильная оснастка, игра и время наибольшей привлекательности для хищников. В болоте были совершены и первые попперные открытия: там я поймал первого змееголова на поппер, там же убедился в привлекательности для этого хищника крупных приманок. Там же удалось разловить и ранее не ловившие поверхностные воблеры. Теперь, увидев какую-нибудь приманку, которая, как мне кажется, должна ловить змееголова, я обязательно ее везу испытывать на мое любимое болото.

Бывают и не очень удачные приманочные дебюты: у меня есть несколько приманок с пропеллерами (Baby Torpedo и им подобные), на которые я возлагал большие надежды. Но в болоте они не поймали ни одного хищника, а вот в большом озере невдалеке и в быстротечном канале почему-то ловят. Я не приверженец модного нынче принципа «поймал – отпустил», но по отношению к своему любимому болоту стараюсь соблюдать его неукоснительно – в этом году еще ни один болотный змееголов не угодил на сковородку. Может, поэтому болото и продолжает одаривать меня мощными поклевками этих увесистых пятнистых хищников…