Щучья арифметика

Время два часа дня, стою на берегу небольшого пруда – тут их каскад – в паре километров от дома. В кармане коробка со всевозможной мелочью, начиная с вертушек и заканчивая попперами. Среди мелких приманок резко выделяется пара крупных воблеров и уокер. Бросать их удилищем до девяти граммов, конечно, рискованно, но мой «Лумис» еще и не такого натерпелся от своего хозяина. Водоем передо мной потенциально окуневый, потому как нижний пруд в позапрошлом году спускали «под ноль», а уже этой весной при ловле там карася на червя попался окунек на полкило с хвостиком, плюс малек в пруду просто кишит. Для начала решаю половить на верхнем пруду. Со второго же заброса удилище вздрагивает и выдает до боли знакомую окуневую тряску. Окунек некрупный, граммов на сто пятьдесят, и с легким удилищем вываживать такого одно удовольствие. Дальше больше: окуни стали если не на каждом, то через заброс перехватывать мой маленький Masu Masters немыслимо пестрой раскраски. Когда конвейер по снятию и отпусканию окуней пропустил через себя десятка полтора полосатых, начались перебои в два-три заброса. Однако как только я поменял воблер на двухграммовый Rigge, все началось снова, хотя и с меньшим ажиотажем. Следующая замена принесла еще несколько рыб, а после смены места все повторилось с самого начала. Интересно, что вертушки окунь брал довольно плохо, хотя у меня было, что ему предложить. Вся рыба некрупная, больше трехсот граммов окуней не было, причем самого большого я поймал на составной Jackall совсем не окуневого калибра. Через полтора часа решаю перейти на нижний пруд, где весной и был пойман тот самый крупный окунь. В очках видны стада малька и обширные заросли елочки под поверхностью воды. Это у берега. Дальше пятна густого рдеста и темнеющая глубина. Снова ставлю Masu Masters и мелкими рывочками веду его вдоль края елочек.

Но за десяток забросов его лишь пару раз сопровождала стайка окуневой мелочевки. В итоге на большой паузе один из микроокуней виснет на среднем тройнике. Просто «рыба года»! Сантиметра четыре, не больше. Обхожу водоем и пытаюсь ловить на разные воблеры, вертушки и даже поппер. На него и вылавливаю окуня граммов под триста. Миновал колодец слива и выбрался на мелководье. Интересуюсь у карасятников, как дела. Карасик поклевывает, но некрупный и нечасто – по-моему, это их стандартный ответ в течение всего лета. Для себя решил, что делаю несколько забросов и иду обратно на верхний пруд – там клев повеселее. Медленно провожу маленький минноу вдоль рдеста, как вдруг кончик удилища на мгновение чуть согнулся и снова выпрямился. Я скорее почувствовал, чем увидел это и в следующий момент понял, что на том конце, кроме лески, ничего нет… Завершил это бесславное для меня действо еле заметный на поверхности бурун от хвоста рыбы, которая явно была крупнее всех пойманных окуней.

Ловил я, естественно, без поводка. Ну а кто же знал, что тут есть щука, да еще и вполне зачетного размера! Выхожу на берег и перевязываю снасть. Ставлю поводок и крупный мелководный воблер. Хотя сопротивления я не почувствовал, но после откуса четко понял, что это была щука, а значит, есть шанс ее выловить. До конца, правда, не верилось, что это получится, но когда на первом же забросе мой «Лумис», явно не рассчитанный на ловлю злых щук, согнулся в три погибели и затрещал фрикцион, от удивления привстали даже поплавочники. Рыба оказалась не по размеру бойкой и только с третьего захода далась в руки. Естественно, первым делом я заглянул щуке в пасть и с огорчением увидел, что там только один воблер. Засеклась рыбина аккуратно, хотя воблер и был глубоко в пасти. Я отпустил ее без всяких сомнений, правда, пришлось сделать это скрытно, дабы не травмировать психику поплавочников. Щука моментально исчезла в водорослях, а я решил сделать контрольный заброс. Нет, я, конечно, не исключал возможности, что она там не одна, но что бы вот так сразу! Выход второй щуки последовал тут же, но она промахнулась, а идти за приманкой я ей не дал: до берега оставалось метра четыре. Отступив на шаг, сделал еще несколько забросов, только чуть по другой траектории, после чего последовала хватка. Эта щука, точная копия первой, была выведена под бурные возгласы карасятников. С надеждой я заглянул ей в пасть, но, к сожалению, опять обнаружил только один воблер, да еще и засевший глубоко в жабрах из-за моей сверхмедленной проводки.

Положив свой улов в сумку, я позабрасывал еще несколько раз – ну а вдруг! Увы, безрезультатно. Пройдя до мелководья, решил попытать удачу там, где сегодня попался окунь-рекордсмен. Сделать привлекательную проводку воблером на глубине десять-пятнадцать сантиметров было практически невозможно, поэтому поставил уокер и стал ловить с поверхности. Меньше чем за полчаса выловил еще двух щук по полкило, которые перекочевали в соседний пруд гонять окуней. После чего я получил не поклевку, а поклевищу. Щука так резко взорвала поверхность воды, что я от неожиданности даже дернулся. Мое многострадальное удилище сдюжило и эту рыбу, на глаз явно больше полторашки. Хорошо еще, что к этому времени поплавочники разошлись. Зубастую я забрал, приманку пришлось протаскивать через жабры. После этого, кроме пары неудачных выходов, больше поклевок я не видел.

Об этой рыбалке я рассказал по телефону приятелю. Через полчаса он мне позвонил сам:
– Сань! А ты сколько поклевок видел?
Я считаю:
– Две взял, три отпустил, еще было два выхода – семь!
– Больше поклевок не будет... – смеется.
– Это почему?
– Семен говорит, что весной всего семь штук туда запустил…
Вот так и открылась для нас тайна присутствия щук в пруду. А я уже был готов поверить, что хищниц там несметное количество. В тот же вечер я наведался на старицу речушки, расположенную неподалеку, и, поймав там щуку на полкилограмма, отнес ее в пруд. Правда, есть в этой истории одна нестыковка… А воблер-то у меня кто откусил?