Специфика южной рыбалки

Первое знакомство

Утром, погрузив в лодку наши скудные (как я теперь понимаю) рыболовные снасти, мы вручили свою судьбу добродушному и предельно немногословному егерю-проводнику. Окружающие пейзажи не разменивались на разнообразие: узкая, заросшая прошлогодним пожухлым тростником протока, изредка украшаемая разлапистой ветлой с большими гнездами в кроне. Краски незнакомого южного неба радовали глаз. По предварительной информации ставку нужно было делать на жереха, стоящего под прибрежными кустами на струях многочисленных проток. Или же забрасывать приманки в тростниковые заросли в надежде на поклевку щуки. Тем и другим мы, собственно, и занимались весь первый день. Забрасывали и в ямки под коряги, и в заросшие заливчики, и в мелководные перекаты широких полноводных рукавов, ловили и свободным сплавом, и с якоря. Безрезультатно. То есть возвратились на базу без единой поклевки! На джиг, воблер, блесну… Чудеса!

Вечером за ужином мы обменивались впечатлениями с последователями учения Великого Вольдемора. Им удалось в широкой и быстрой протоке буквально в пяти минутах хода от базы изловить за час шесть или семь серебристых жерехов. Но дальнейшие поиски рыбы оказались безуспешными и у них. Еще две лодки, пришедшие позже, отловили не лучше нашего. За столом напротив пришвартовалась знакомая уже высокая фигура:
– Тебя как зовут?
– По-моему, Миша, – я начинал привыкать к собеседнику.
– Понимаешь, Серега, не настолько она конгруэнтна, эта специфика южной рыбалки…
Его большие печальные глаза опустились куда-то в пол, повисла пауза. – Но завтра пойдем на раскаты! – неожиданным мажором закончил свою речь печальный весельчак и потянулся за гитарой. – Встаем в пять утра, я договорился, чтобы к этому часу сделали завтрак.

Раскаты

Лодка неслась вниз. Я с некоторой внутренней дрожью думал о том, что окажись я один в этих местах, то легко бы заблудился: бесчисленные протоки по-прежнему ничем друг от друга не отличались. Место оказалось неожиданно красивым: узкий канал с выраженным течением врезался в округлый плес и поток замедлял свой направленный бег, разбивался на струйки, разбредался и поворачивал вспять, образуя тихое обратное течение и водовороты. Лохматые пожилые ивы отбрасывали густую тень на противоположный берег. Проводник закрепил лодку за свисающие ветки. Груз в двадцать восемь грамм, оснащенный двойником и поролоновой рыбкой, достиг дна на одиннадцатой секунде. Два оборота и пауза в полторы секунды. Еще, затем еще – и стук по чему-то твердому… Приманка наглухо сидит на коряге. Обрыв! С другого борта зацепляется наглухо и Митя. Перевязываемся, и уже наши приманки летят подальше от подводных зацепов. Но разве все обойдешь? На очередной подмотке – тук-тук в руку, как будто мелочь заинтересовалась приманкой. Подсекаю и чувствую, как трясется поначалу бланк удилища, а затем неведомая сила давит его вниз. Затрещал фрикцион. Кто с такой силой, плавными рывками может стаскивать леску со шпули? Кто никак не хочет подниматься на поверхность? Да, это он, обитатель тихих закоряженных ям. Сом. Вернее, еще соменок, чья темная голова с развесистыми усами наконец-то появляется из глубины. Крючок не в пасти, а возле грудного плавника. Промахнулся? Вряд ли. Скорее, он уворачивался от надоедливой джиг-головки, задевавшей расслабленное и оцепеневшее от зимней спячки тело. Кожа обильно покрыта пиявками. Через пять минут и Мите попадается соменок – тоже забагрился. Нет, надо удирать. Мы снимаемся и уходим вниз на поиски активной рыбы. Вынырнувший невесть откуда черный баклан соглашается с нами, хлопоча по воде крыльями: «Идите, идите, идите отсюда!»

Узкий вход перегородило поваленное дерево, но проводник благодаря мощному мотору протискивает лодку впритирку к препятствию, и мы оказываемся на плесе явно щучьего типа. Через несколько бросков колебалка цепляет что-то тяжелое и тягучее. Это брошенная и запутанная «китайка», забитая рыбой. Здесь и щуки, и сазаны, и окуни. Несколько карасей и линь еще живы. Настроение слегка падает. А день клонится к закату. Перистые облака играют розовыми оттенками. Берем курс на базу. В голове громоздятся вопросы. Воды слишком холодны? Снасти не столь хороши? А может, ловить не умеем?

Пятый кордон

В кают-компании уже сидели приверженцы учения ВВ. Возбужденно жестикулируя, они рассказали, что нашли активного жереха на Пятом кордоне. Ловля исключительно на джиг со дна. Жерех около килограмма, но весело. Сам же ВВ. в паре с Пирамидальным Тополем «безрезультатно прошоркались по раскатам», но обнаружили далекую южную протоку, где успешно половили красноперку и жереха на блесны. Добрые Самаритяне где-то внизу половили воблу на червя. Хотя и этот астраханский деликатес только-только редкими партиями стал заходить в дельту из моря. В дверях появился Пирамидальный Тополь и загородил весь проход:
 – Смерть или сцепифика йужной рыбалки?!
– Сцепифика, – я без колебаний выбрал более мягкий вариант. Засиделись допоздна. Все участники разборов рыбалки соглашались с наиболее правдоподобным объяснением нынешнего поведения рыбы. Вода еще холодная, но с каждым днем прогревается все сильнее. Подводные обитатели медленно, но верно начинают проявлять активность, и сейчас мы становимся счастливыми свидетелями нарастания клева, от его полного отсутствия до жора. Обычно-то в эти края рыболовы приезжают неделей позже.

Наутро все экипажи на Пятом кордоне. Вдоль прибрежной бровки Великий Вольдемор находит кормящегося жереха. Его напарник, Пирамидальный Тополь, ловит в яме соменка – «правильно», с поклевкой. Под противоположным берегом апостолы Вольдемора ловят жереха на струе при выходе из ямы. Да так, что рыбы садятся на два спиннинга одновременно. Издали любуюсь поставленной техникой заброса и вываживания. Митя снимает сюжеты на видеокамеру. А я… Я нахожу бровку обширнейшей ямы и подряд ловлю трех судаков грамм по сто каждый. Вот ты какая, судачья точка… Мы швартуем лодку у угрожающе торчащей прямо на выходе из ямы коряги.

Астраханское жаркое весеннее солнце в самом зените. Начинается просто немыслимый клев жереха. За проводку может случиться три-четыре удара по приманке, но жерех догоняет и садится-таки на крючки, глубоко заглотив виброхвост или твистер любой расцветки! Мне случалось видеть бой жереха в наших северных прохладных широтах. Бой скоротечный, жерехи пугливы и быстро исчезают, внезапно появляясь где-нибудь подальше. Здесь же рыбы себя практически не проявляют визуально, но начинают бить по приманке уже вполводы. В основном же поклевки случаются, когда джиг-головка касается дна и ты делаешь первый оборот катушки для первой ступеньки. Митя находит свою рыбу под корягой у берега. Ловля усложнена тем, что поклевки у него случаются исключительно возле коряги, и если вдруг зазевался и упустил момент, жерех сразу бросается в корягу и не оставляет шансов не только выудить его самого, но и сохранить приманку. Зато рыба у него значительно крупнее.

После очередного обрыва Митя находит в ящике здоровенный белый твистер и бросает его подальше в яму. Приманка долго падает, касаясь лещей, плотным косяком стоящих в медленном водовороте. После третьей ступеньки резкая поклевка заставляет его так же резко подсекать. По изгибу бланка становится понятно, что это не жерех. Сом! Рыба сравнительно некрупная, но взяла с поклевкой, по-честному. Вот он, послеобеденный прогрев воды! Я тоже начинаю забросы в самую глубину и получаю в награду двух сомиков. А день клонится к закату. А жерехи продолжают клевать с нарастающей силой. Единственная проблема - вездесущие глубинные мертвые зацепы. Ах, сколько мы оборвали приманок!

День воблы

Следующий день решаем посвятить отдыху, то есть половить воблу на червя на том же Пятом кордоне. Пока Митя в предрассветный завораживающий час добывал наживку, я прямо с дебаркадера ловил на балансир в отвес. Окунь, красноперка, густера. Делаешь паузу подольше после трех активных подъемов - и тут же удар! Поставил тейл-спиннер - поклевок меньше не стало. Но Митя добыл червей, и мы мчимся за воблой. И поднявшийся ветер из казахских степей не способен нам воспрепятствовать. Снасть простейшая: грузило и чуть выше отводной поводок. Заброс на десяток метров от лодки. Минутная пауза - и поклевка в руку. Рыба садится хорошо, жадно заглатывая наши «дары данайцев». Но не вобла. Подлещик иногда размером с леща, густера, даже буффало. Рано еще для воблы. Правда, несколько штук мы все же выудили. Честно признаюсь, лови я такую воблу на Рыбинском водохранилище, подумал бы, что просто такая сорога стала попадаться. Смотрю на Митю: – Ну что, хватит на посолить?
– Конечно!

***

Мы в который раз возвращаемся на вечерней зорьке к приютившему нас дебаркадеру. Мчимся сквозь заросли тростника по многочисленным водным артериям и капиллярам. Орланы, сидящие на ветлах по берегам, казалось, настолько к нам привыкли, что даже не думали улетать, когда мы проносились мимо. Иногда в заливе ярко белели лебединые пары. Многочисленные бакланы, вытянувшись ровной линией, прочерчивали горизонт. Вальяжными массивными взмахами серые цапли набирали высоту, причудливо сгибая шеи.

Неделя пролетела как свет метеорита в звездном небе. Утреннее астраханское солнце грустно пряталось в кучевые облака, улыбался хозяин базы, прощаясь со своими столь ранними в этом сезоне посетителями. До Волгограда все три машины держались на трассе друг друга. На въезде в город остановились для прощания. Экипажи обменивались крепкими рукопожатиями. Где-то в вечернем высоком розово-голубом небе зазвучала гусиная перекличка. Птицы летели на север. Пирамидальный Тополь сграбастал меня своими ручищами и обнял так, что я уткнулся щекой в малопонятную надпись «mamba» на его куртке:
– Эх, Вовка! Сегодня меня уже не интересует специфика южной рыбалки.
– А завтра?..

В освоении и понимании специфики мне оказали неоценимую помощь: Митя – Дмитрий Васюков (Москва). Вольдемор – Владимир Герасимов. Апостолы – Эдуард Климов, Александр Дармограй (Москва) Добрые Самаритяне – Алексей Харитонов, Алексей Метальников (Самара). Пирамидальный Тополь – Алексей Коломиец (Волгоград).

Редакция «РР» благодарит руководство и персонал базы «А.Элита» за помощь в подготовке материала.