Плотва - она и в Азии плотва

Наша плотва

Если забросить обычную поплавочную удочку, наживленную небольшим червячком, в любой среднеазиатский равнинный водоем, то первой рыбешкой, которая попадется на эту снасть, скорее всего будет плотва. Правда, наша плотва не совсем обыкновенная, а аральская (по-латыни – Rutilus rutilus aralensis). Чем она отличается от плотвы европейской, ученым-ихтиологам виднее, я же лично ни за что одну от другой не отличу. Аральская плотва встречается в реках, озерах, каналах, в самых маленьких арыках бассейнов Амударьи, Сырдарьи и в мутной воде бессточного Зерафшана. До высыхания Аральского моря плотва жила и в нем и была там промысловой рыбой, а в громадном соленом озере Айдаркуль она и сейчас ловится в промышленных масштабах. Аральская плотва – вид очень пластичный, легко приспосабливающийся к любым условиям обитания. Наиболее крупных размеров достигают проходные и полупроходные формы плотвы, связанные с системой больших степных озер – Айдаркуля, Арнасая или низинных водохранилищ Амударьи и Сырдарьи. Причем увесистые плотвицы из этих водоемов могут путешествовать по каналам, коллекторам и самым маленьким арыкам, впадающим в эти водоемы, на десятки и сотни километров. По данным нашей ихтиологической науки предельный вес местной плотвы 1,2 кг при длине до 40 см. Нечасто, но килограммовые экземпляры все еще попадаются в сети рыбаков, промышляющих на больших степных озерах. Крупные плотвицы ловятся иногда и в Чардарьинском водохранилище на Сырдарье. Рыбы, постоянно населяющие среднее течение и низовья рек, обычно более мелкие: на удочку попадаются рыбешки от 50 до 200 граммов. Совсем уж карликовые плотвички живут в сплошь заросших камышами болотах или пересыхающих коллекторах с соленой водой. Нет плотвы только в горных водохранилищах и горных реках, даже в низинной их части: эта рыбешка недолюбливает быструю и холодную воду.

Плотва очень похожа на красноперку, и различать этих рыб меня научил мой хороший друг, профессиональный ихтиолог. Прежде всего, это рот: у плотвы его раструб направлен вперед и вниз у красноперки – всегда вверх. У плотвы тело округлое и вытянутое, у красноперки – сжатое с боков и более короткое. Те ло плотвы почти всегда покрыто слизью а красноперка имеет шершавую чешую, слизь на которой совсем не ощущается. Меньше всего в распознавании пло вы помогает ее раскраска – она очень сильно зависит от водоема, где эта рыбешка обитает. Если водоем прозрачный и заросший водорослями, то живущая там плотва окрашена очень ярко: плавники оранжевые, глаза оранжевые до красноты, чешуя имеет сирене- ватый отлив с потемнением к спине. Но в мутноватых водах поливных каналов и рек окраска плотвы невыразительная, серебристо-серая, белесоватая, одного тона от брюшка к спине, даже плавники и глаза совсем не окрашены или имеют едва заметный желтоватый оттенок. Неискушенный рыболов не сразу и распознает красавицу-плотву в этой невзрачной с виду рыбке.

Оторваться по плотве

Честно говоря, интерес азиатских любителей поплавка к ловле белой рыбы имеет очень короткую историю. Солидной и престижной добычи, например увесистых сазанчиков или приличного размера карасей, до недавних пор в местных водоемах было много. Плотва, красноперка, мелкая шемая, местные ельцы, быстрянки, остролучки и прочая бель (а ее имеется еще несколько видов) относились к разряду «сорной» рыбы и игнорировались даже начинающими рыболовами. В наших краях словосочетание «оторваться по плотве» вовсе не означало захватывающую ловлю и внушительный улов. Имелось в виду, что просто никакая «стоящая» рыба не ловится и приходится довольствоваться плотвой. Но времена изменились, и теперь даже продвинутые поплавочники вовсе не считают зазорной специальную охоту за крупной плотвой. Если же речь идет и о периоде малой активности мирных рыб (поздняя осень, зима), то для многих плотва становится иногда единственной палочкой-выручалочкой, не позволяющей скучать без любимого занятия в так называемую глухую пору. В прошедшем уже зимне-весеннем сезоне «отрываться по плотве» мне и моим товарищам по рыбалке приходилось минимум два раза. Причем эти рыбалки отложились в памяти не бесполезно потраченным временем, а самыми приятными воспоминаниями, хотя изначально ловить плотву никто не собирался.

Плотва айдаркульская

Первая такая рыбалка состоялась в конце декабря. Я напросился в компанию заядлых охотников, которые собирались поохотиться на Айдаркуле. На этом громадном степном соленом озере, которое редко замерзает даже в относительно холодные зимы, собирается на зимовку несчетное количество различных водоплавающих птиц. Охота меня не интересует, зато очень интересует айдаркульский судак. Конкуренции ему здесь нет: из-за высокой солености воды в средней и западной части озера практически не встречаются обычные наши азиатские хищники – змееголовы, жерехи, сомы и щуки. Зато судаки вырастают там до внушительных размеров, и за такими красавцами не грех отправиться хоть за полтысячи километров.

Поездка оказалась труднее, чем предполагалось изначально. Вместо семи- восьми часов ехали более двенадцати, в темноте дважды теряли ориентацию на запутанных степных дорогах – каждый раз дорогу показывали чабаны, непонятно как ориентирующиеся в этих однообразных пейзажах. Несмотря на то что в вагончике приютившей нас рыболовной бригады мы очутились далеко за полночь, с рассветом все отправились по своим делам: охотники на охоту, а я к озеру за судаками. Быстро спустился по крутому берегу к воде. Близость ее угадывалась только по шуму прибойной волны, а само озеро как бы растворилось в тумане. Ловил исключительно на джиг с силиконом. Обычно в зимнее время эта приманка не подводила, но в этот раз не почувствовал даже тычка. И место казалось очень перспективным, и глубина приличная, и дно чистое от водорослей, что в наших озерах почти что исключение, – а судаков нет. После обеда исследовали залив озера на лодке, нашли несколько отличных продольных канавок, где быть судаку сам Бог велел – но и там его не было. Окончательно расстроили рыболовы-промысловики, когда вечером привезли улов, вытряхнутый из километров своих сетей. Судаков там было совсем мало и некрупных, зато было полно плотвы и увесистых карасей. При взгляде на эту гору рыбы, родилась идея: а не половить ли хотя бы плотвы, раз с судаками в этот раз негусто? Но ловить ее не на что: на хлеб зимой не клюет, а о червях здесь и не слыхали – не водятся они в песчаной соленой почве.

Но один из егерей выход подсказал – попробовать половить на кусочки тонких кишок от выпотрошенной дичи. Не мешкая, направился с фонариком к импровизированной уличной кухне, где из мусорного ведра был извлечен необходимый «компонент», от которого я тут же отрезал сантиметров тридцать «наживки». Не зря я так спешил – к утру содержимое ведра полностью опустошили шакалы, которых немало водится в прибрежных камышах и которые часто вертятся вокруг жилья в надежде чем-либо поживиться. Утром я не спеша переделал один из своих спиннингов в самую примитивную донку: на конце плетенки 30-граммовая чебурашка, а в тридцати сантиметрах выше – поводок с крючком седьмого советского номера, наживленным квадратиком птичьей кишочки. С выбором места долго мудрить не стал, забросил снасть прямо в чистый от водорослей прогалок, по которому лодки рыболовной бригады причаливали к берегу. Выбор места был хоть и спонтанным, но оказался правильным: при попытке перебросить снасть чуть влево или вправо грузило проваливалось в водорослевый ковер и освобождать его оттуда приходилось многократными резкими подергиваниями.

Поклевки начались сразу, но были редкими. Правда, плотва брала приличная, граммов по 200–300. Клевала очень уверенно, никаких невыразительных тычков и подергиваний – тонкий кончик удилища после пары быстрых кивков сразу изгибался в дугу. Подсечка – и на конце чувствуется приятное сопротивление приличной рыбешки. К полудню, когда туман рассеялся, немного потеплело и даже показалось солнышко, клев стал практически непрерывным, а громадный садок, выданный мне напрокат промысловиками, стал быстро заполняться. В общем, когда меня позвали к обеду, я с заметным трудом извлек его из воды и поднял на крутой берег. Улову удивились даже промысловики, да он почти весь им и достался, так как на наваристую уху хватило и пары десятков плотвиц.

Плотва арнасайская

В начале марта, как раз перед самым женским праздником, позвонил знакомый спиннингист и рассказал страшно правдивую историю, услышанную им на рыбном базаре: в Арнасай пошла сырдарьинская вода, а вместе с ней громадные судаки и щуки, которыми сами рассказчики якобы и торговали. В общем, уже через день четыре заядлых спиннингиста неслись на всех парах в сторону известного азиатского рыболовного эльдорадо – к Арнасаю. Арнасай в настоящее время представляет собой цепь озер различной величины, соединенных многочисленными протоками. Протоки эти бывают шириной от пары десятков метров до пары километров, но именно в них сосредоточивается основная масса арнасайского хищника – судака, жереха сома и щуки. Правда, в низовьях, куда мы направлялись, вода уже слишком соленая, а ее выдерживают только судаки и сомы. Из-за прохлады нашей потенциальной добычей мог быть только судак, поэтому все были настроены на ловлю этого хищника. Выехали поздно, традиционно поплутали по головоломочным степным дорогам, поэтому на искомую протоку добрались уже в темноте. Особых признаков активности ни судаков, ни мирных рыб обнаружено не было – тишина, не слышно ни одного всплеска. Для успокоения совести побросали воблеры и даже немного поджиговали, но, не заработав ни одной поклевки, решили это дело оставить до утра. Как оказалось, не все в компании были «чистыми спиннингистами». Один из нас захватил пару народных спиннингов, переделанных в обычные донки, ну и баночку червячков. Так вот поклевки на эти донки начались сразу. В кромешной темноте и на приличной глубине на червячков отлично брали увесистые аральские плотвицы. Ловля настолько увлекла, что по палаткам все разбрелись почти к утру.

Как потом выяснилось, ночной улов плотвы был главным достижением за всю рыбалку и составил основу традиционного рыболовного меню – ароматной ухи и отличных балычков горячего копчения. Ни утром, ни днем судак не клевал, хотя мы, спиннингисты, были очень даже активными и облавливали не только нашу протоку, но не поленились съездить и к некоторым соседним. А наш «отщепившийся» от спиннингистов коллега и днем проявил изобретательность: когда плотва перестала брать у берега, он заякорился на лодке на середине протоки и стал успешно ловить ее вертикальными донками с десятиметровой глубины. Через пару недель потеплело, и пошел долгожданный судак. Но долгожданным, как стало понятно, он был только для немногочисленных спиннингистов. Большинство же рыболовных компаний, основательно располагавшихся в лагерях по обоим берегам протоки, приезжали на далекое степное озеро специально за аральской плотвой. Для этих компаний аральская плотва – очень даже стоящая рыба. И серебристая рыбешка не подводила рыболовов, позволяя «оторваться по плотве» в самом точном смысле этого выражения.