Судак пошел… но поздно

На моем любимом Можайском водохранилище судак не брал практически всю осень. Кто-то что-то, конечно, ло­вил, но наша компания ездила раз десять, а поймали мы лишь одного, да и тот был чуть больше полукилограмма. У других спиннингистов, как я знал, судак тоже практиче­ски не брал, и у многих сложилось впечатление, что он во­обще исчез. Отчасти это подтверждало то, что характерные охотничьи места судака оккупировала щука, которая вела себя иначе, чем всегда. Всплески ее активности, на­пример, приходились как раз на «судачье» время – утро и главным образом поздние вечерние сумерки.

Даже когда ударили первые морозы и верхнюю часть во­дохранилища затянуло льдом, ситуация не изменилась. Тем не менее мы надеялись, что дождемся предзимнего жора судака, – ну или хотя бы чтобы он начал проявлять свое присутствие.

До конца октября мы лови­ли в нижней части водохранили­ща, ниже Старого Села, но когда стало ясно, что судака там нет, то в очередной приезд, уже в но­ябре, решили рыбачить в сред­ней части – выше Красновидова. Если судак по какой-то причине так и не скатился вниз, на более глубокие места, как он это делал ежегодно во второй половине осени, – может, там найдем? Тем более что места мы там знали. С лодками были проблемы (то лед, то вроде как можно), поэтому изначально ловить собирались с берега с дальним забросом. И место выбрали подходящее, где русло подходило близко к бере­гу. К тому же и уровень сильно упал после сброса воды.

В первый день быстро поня­ли, что и здесь щука замещает судака. За час на троих мы пой­мали двух щук на 1,5 и 2,6 кг и неучтенное количество «шнур­ков», которых сразу отпускали. Наше радостное настроение бы­стро улетучилось. Судака не бы­ло, да и щука вскоре почти пе­рестала клевать. Правда, про­плывавшие мимо нас рыбаки утверждали, что судак поклевы­вает и некоторые поймали даже несколько клыкастых.

Место, где мы ловили, под­ходило для джига как нельзя луч­ше. Русло там не особо широкое, и его можно было перебросить «не вкладываясь». Забросы дела­ли с таким расчетом, чтобы по­сле нескольких ступенек по даль­нему от нас поливу провести при­манку по свалу в русло. Поклевки происходили или на верхней бровке, или у ее основания, но, к сожалению, это опять же бы­ла щука, а не судак. На ближней бровке тоже были легкие тычки, однако реализовать их не удава­лось. Мы даже не поняли, кто ин­тересовался приманкой.

Такая ловля особого интере­са не представляла, и мы стали бросать максимально далеко – хотелось понять, что происходит дальше на поливе. На выбросе удавалось сделать с десяток сту­пеней, после чего приманка до­стигала свала в русло. На поливе сразу начались легкие задевы за белую рыбу. Судя по слизи, кото­рая часто появлялась на повод­ках, это был в основном лещ.

Случались и плавные потяж­ки, при которых кончик удили­ща только чуть сгибался. Опи­сать их трудно, но на поклев­ки они никак не были похожи. Мы их называли «резиновыми» и внимания на них особо не об­ращали. При очередной такой потяжке мой приятель не вы­держал и подсек. Это был судак, причем достойный, более 4 кг. Удивило, что приманка после подсечки оказалась не в пасти, а зацепилась за морду снаружи. Стало ясно, что судак реагирует на приманку, но не хватает ее, а только бодает – скорее всего, отгоняет конкурента. Понятно, что такие его толчки приманки не были похожи на поклевки, и мы на них не реагировали.

Пришлось сразу перестраи­ваться. Было ясно, что судак на­ходится на поливе и требуется максимально дальний заброс. До этого момента мы ловили на сравнительно крупные, около 10 см, поролонки, их мы замени­ли на пятисантиметровые; вес грузов увеличили до 22–24 г. В каждый заброс теперь вклады­вались по полной. Быстро выяс­нилось, что на поливе за руслом действительно стоит лещ, но не сплошной стеной, а небольши­ми стайками, которые постоян­но перемещаются. На одном ме­сте стаи стояли обычно не боль­ше двадцати минут. Судак явно ходил рядом с лещом, сопрово­ждал его. Уходил лещ – прекра­щались тычки. Иногда на место одной стайки подходила другая, но чаще все прекращалось на це­лый час. Поэтому приходилось постоянно немного смещаться в поисках новой стаи.

     Пришлось поэксперименти­ровать с приманками. Приман­ка требовалась маленькая, что­бы хорошо летела, а в воде каза­лась больше, чем есть на самом деле. Поступили так: в хвосты поролонок вставили красные капроновые нитки длиной 2,5 см. При забросе нитки не влия­ли на аэродинамику приманки, но в воде распушались и обра­зовывали объемные хвостики, очень соблазнительно играю­щие в воде. Крючки, однако, приходилось ставить достаточ­но крупные, номеров 1–1/0, т.к. для ловли судака более мелкие не подходят.

     О качественной проводке ре­чи не было: при глубине на поли­ве всего пять метров заставить маленькую приманку с тяжелым грузом правильно отрабатывать ступеньку было невозможно. Чтобы приманка отрывалась от дна и падала на паузе в течение хотя бы секунды, приходилось де­лать два-три среднебыстрых обо­рота катушки. Конечно, можно было поставить более легкое гру­зило, проводка стала бы правиль­ной, но дальность заброса сразу уменьшилась бы, и вероятность поклевок тоже.

     Большинство судаков, кото­рых мы поймали в этот день, бы­ли достаточно крупные, от 2,5 до 4 кг. Почти все они не хватали приманку, как положено, а при подсечке цеплялись или за «гал­стук», или около пасти. Случа­лись и классические поклевки, которые приносили судаков от килограмма до полутора, но та­ких судачков на поливе было не­много.

     После первых поимок за гал­стук мы предположили, что су­даки просто багрятся, тем бо­лее что один был действитель­но забагрен за хвост. Но тут все было не так однозначно. Вскоре выяснилось, что судак далеко не на все приманки обращает вни­мание. У меня, например, бы­ла одна поролонка, раскрашен­ная фантазийно – фиолетовая голова, зеленая спинка, красное брюшко и лимонный хвостик; мы ее назвали «клоуном». Так вот, на нее потяжки шли очень часто, а на белые поролонки их практически не было – при ба­грении так не бывает. При этом лещ присутствовал в зоне прово­док всех приманок, то есть и су­дак там должен был быть.

     Мы сразу не смогли понять, почему разные по размеру суда­ки по-разному реагировали на одни и те же приманки. Только дома, когда потрошил рыбу, я об­ратил внимание на интересную закономерность: вся крупная ры­ба, которая была поймана «не штатно» – снаружи за морду или за галстук, – была очень жирная, желудки таких рыб были забиты мелкой густерой. А у более мел­ких и не таких упитанных суда­ков желудки часто вообще были пусты. Было очевидно, что имен­но у крупного судака в послед­нее время не было проблем с кор­межкой. Мы предположили, что он мог питаться селитерной ры­бой, которой сейчас на Можай­ском водохранилище хватает.

     В эту поездку мы как-то ве­чером посветили фонарем в во­ду с пирса. На дне, на глубине около двух метров, были видны несколько мертвых мелких гу­стерок. Судя по всему, для круп­ного судака именно она стала основным кормом, обильным и доступным, поэтому он и не об­ращал внимания на наши искус­ственные приманки. Для более мелкого судака такая рыба не могла служить кормом, так как даже мелкая густерка не прохо­дила в его пасть, и ему приходи­лось охотиться как обычно.

А то, что судак так и не ска­тился в низовья водохранилища, объясняется, скорее всего, нео­бычным поведением леща, кото­рый почему-то упорно держится на мелководных поливах.

     Понять и объяснить пове­дение рыбы очень сложно. Тем не менее судак начал брать. Жаль, что поздно: начались мо­розы, пора доставать ледобуры, а спиннинги придется убрать до весны.

  Рейтинг: 3.38