Лещ, которого не было…

Обычно весенний ход леща на реке Великой – зрелище яркое: толпы рыболовов на берегу, разноцветные палатки и ночные костры, полные садки серебристых лещей… Но если говорить о весенней ловле леща в этом сезоне… то хотелось бы получить ответ на два традиционных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».

Как это обычно бывает…

В псковском рыболовном календаре есть несколько «лещовых» дат начала сезона открытой воды.

Первая дата (так называемый «холодный лещ») обычно привязана к вскрытию реки Великой, что обычно бывает в конце марта – первой декаде апреля. Поймать «холодного леща» вероятнее всего где-то дней через 7-10 после ледохода, т.е. в середине апреля.

Вторая дата обычно приходится на первую декаду мая – именно тогда ловится так называемый «егорьевский лещ». Более-менее интенсивный клев егорьевского леща длится обычно 2-4 дня, потом он куда-то «исчезает».

Третья дата, с которой обычно связывают самый массовый преднерестовый ход леща, и когда его уловы бывают наиболее многочисленными, – это последняя декада мая, когда из озера по реке начинает подниматься «никольский лещ». Именно в это время на реку выбираются и стар и млад, ловят, кто как умеет, и, как правило, без добычи не остается никто.

Четвертая дата – это Троица. Этот церковный праздник, как правило, приходится на самый конец мая – первую неделю июня. Главная специфика «троицкого леща» заключается в том, что вместе с относительным прогревом воды и бурным ростом водной растительности, лещ начинает массово заходить на прибрежные отмели. Активный клев троицкого леща может длиться от одного дня до недели. Если никольский лещ обычно еще идет на нерест (большинство из пойманных рыб – с икрой), то троицкий – уже отнерестившийся.

Кто виноват?

Моя личная операция «Весенний лещ» отняла у меня почти две недели. По берегу реки Великой были исхожены десятки километров. Варьировало время рыбалки, на заметку брались любые тончайшие перемены в погоде. Настраивались и перенастраивались снасти, менялись наживки. Были выловлены многие сотни ершей, плотвиц, густерок и маломерных подлещичков, но – увы, достойного леща я так и не поймал!

Обрывались телефоны, опрашивались знакомые, каждый встреченный на берегу «лещатник» подвергался пристрастному допросу. 80% респондентов стабильно отвечали, что «леща нет», 19% – что «лещ был, но вчера… и во-о-о-т такой», и лишь 1% опрошенных мне этого самого леща наглядно демонстрировали. Лещ все-таки попадался, но было его настолько мало, клевал он так редко и непредсказуемо, что все авторитетные рыболовы единогласно резюмировали: «Леща в этом году не было!»

Кое-кто из старших коллег, у которых рыболовный стаж раза в два, а то и в три побольше моего, объяснили это просто: «Да это просто год такой! Это как с грибами или с яблоками – в один год девать некуда, а в другой – вообще пусто. Так и у рыбы какой-то свой биоритм есть. Не идет она в реку, а может и вовсе нереститься в этом году не будет».

Вторая причина (а по частоте упоминания, несомненно, первая) полного отсутствия весеннего леща – конечно же, плохая погода и гидрологическая ситуация на реке. Все началось с паводка, которого фактически не было. Лед на реке сошел необычайно поздно – в середине апреля. Быстренько уплыли льдины, прошла неделя, другая, третья, а уровень чистой как слеза и ничуть не помутневшей воды не только не поднялся, но и продолжал падать! В мае уровень воды на реке был таким, каким он бывает очень редко даже самым засушливым летом. За одну рыбалку нынешней весной на берегу можно было подобрать до 3-4 поржавевших блесен или джиг-головок, оторванных в прошлые годы и ранее прятавшихся под водой! Помнится, один знакомый мне рыболов чуть ли не с полувековым рыбацким стажем воспринял такую гидрологическую ситуацию на реке прямо как личную трагедию, заявив: «Все, рыбы в этом году не будет!»

И, я думаю, в его словах нет никакого преувеличения. Дело в том, что в системе «река – озеро» всегда существуют популяции, мигрирующие из одного водоема в другой. Местные рыбаки давно и точно подметили: вода в реке высокая – в реку придет рыба из озера. И приходит!

Но есть и обратная сторона монеты: если вода очень низкая, то часть рыбы из реки Великой уходит в Псковское озеро. Вполне возможно, что этой весной лещ не только не пришел из озера в реку, но и часть речной популяции «эмигрировала» туда, где условия получше.

К этой напасти с необычайно низким уровнем воды добавилась и еще одна беда – холодная и ветреная весна. Для всех четырех ключевых дат весеннего хода леща существует одно общее важное условие – должно быть тепло. Нерест теплолюбивого леща обычно происходит при температуре воды от +15 и выше. Можно предположить, что активные преднерестовые миграции лещ начинает совершать, когда температура воды приближается к каким-то пороговым значениям, например, от +12 до +14. О каком весеннем леще можно тогда говорить, если среднесуточная температура в мае еле-еле дотянула до +8 градусов!

Впрочем, есть еще и третья причина, вполне достоверно объясняющая, почему леща не было. Это – браконьерство. Вот официальные данные рыбоохраны за май и июнь месяц 2006 г. – ежедневно работающие инспектора снимали с устья реки Великой и непосредственно в Псковском озере в общей сложности до 800 (!) сетей. Вы только представьте – 800 сетей в день! Проблема еще и в том, что в самой реке Великой рыбнадзор сети не чистит – просто возможностей не хватает, а в реке их тоже немало.

Самое страшное – это видеть, во что превратился озерный тростник – основные нерестилища леща. В одном рыболовном издании я как-то читал вполне серьезную статью о том, как стая лещей преодолевает сети. Дескать, первым под сеть подлезает вожак стаи, а за ним потихоньку проходит и весь косяк. Наверное, такое могло быть во времена дедушки Сабанеева, но сейчас, когда видишь лесочные трехслойные «китайки», поставленные в 4-5 рядов по периметру тростника, воображение уже как-то не срабатывает… Рыба, которую ведет инстинкт, глупа и слепа – она веками нерестится на одних и тех же местах, веками идет на нерест одними и теми же тропами. Браконьеры перегораживают ей эти тропы, огораживают нерестилища сетевым «забором», да еще в пять рядов! Такой ограды даже ни в одном фашистском концлагере не было! Думаю, что даже у самых умных лещовых вожаков против такой человеческой алчности – никаких шансов…

Браконьеров на Псковско-Чудском озере и на реке Великой в последнее время развелось необычайно много и самых разных «мастей». Начиная с клиентов туристических баз, расположенных на берегу озера (сам отдыхал на такой базе и сталкивался с тем, как ее сотрудник навязчиво рекламировал гостям рыбалку с «лучшими удочками – которые в клетку») и заканчивая целыми артелями бомжей, которые ютятся в заброшенных домах на берегу или просто в шалашах, выставляя сети на резиновых лодках или плотах.

Не без греха и многие действующие на озере рыбодобывающие предприятия, которые, как говорят, направо и налево превышают выделенные им квоты по вылову рыбы – контроля-то никакого… Хозяева этих фирм – люди, как правило, не местные. Не сомневаюсь, что они исправно платят налоги, но вот только какой-либо прямой активности, направленной на сохранение, восстановление и пополнение рыбных запасов Псковско-Чудского водоема с их стороны как не было, так и нет. В рыбной отрасли по-прежнему господствует мораль начального этапа дикого капитализма: «Что ни сорвем, то вытопчем. Нам бы свои бабки срубить, а после нас – хоть трава не расти».

Экономическая подоплека браконьерства очень проста: 1 кг леща на рыбоприемных пунктах, которые вокруг озера есть чуть ли не в каждой деревне, стоит от 11 до 14 рублей, на центральном рынке Пскова – уже 30 рублей, а в хороших продуктовых магазинах лещ, правда, уже вычищенный, стоит 50-60 рублей за килограмм.

Возможно, хотя это и звучит нелепо, лещ сам себе навредил. В 2004-2005 годах этой прекрасной рыбы было необычайно много, хватало всем – и «сетевикам», и простым рыболовам. Говорят, что среди браконьеров были люди, которые за эти два сезона очень хорошо на леще да на судаке «поднялись» – кто-то купил квартиру, кто-то машину, кто-то катер. А дурной пример, как известно, заразителен. Вот в 2006 г. браконьерский прессинг и возрос до каких-то немыслимых масштабов…

Я же из сезона прошлого года запомнил совсем другое – один из моих походов вместе с дочкой за «троицким» лещом. Пришли, настроил ребенку удочку, забросил под берег, под самые ноги – не столько, чтобы рыбу поймать, сколько для того, чтобы дама не скучала. Только начал разматывать свою удочку, как слышу вопль: «Папа, спасай!» Спасать особо не пришлось – вес первого трофея был всего граммов 600, но для нее это была первая в жизни рыбка такого размера. А дальше понеслось: заброс – рыбка, заброс – рыбка… Короче, в тот день я свою удочку так в руках и не подержал. На мне ведь была почетная обязанность снимать рыбу с крючка, насаживать червей, и вообще – быть на подхвате. Тем не менее, садок подлещиками мы наполнили, да и многое бы я в жизни отдал, чтобы еще раз увидеть такое сияющее счастьем лицо дочки…

Такие вот подарки может дарить весенний лещ!

Сергей КАЛИНИН

Псков

  Рейтинг: 3.66