Окунь престижа

Когда-то здесь воды Камы кишели рыбой. Однако массовое перегораживание всей этой гигантской акватории сетями разных калибров, манипуляции с уровнем воды в Нижнекамском водохранилище, электроудочки и попадающая в воду отрава сделали свое дело. Запасы рыбы катастрофически уменьшаются. На время пребывания в санатории я из «лодыря» - рыбака на быстроходной лодке с навигатором и эхолотом - превращаюсь в «береговика». Причем мест, где можно порыбачить спиннингом с берега, здесь всего два-три. Это скалы красного песчаника ниже границ санатория по течению Камы, залитый бетоном каменистый берег под самим санаторием и, наконец, затопленная баржа километрах в трех выше по течению затопленного русла реки Иж, недалеко от заброшенного завода по разливу минеральной воды. Ловлю спиннингом с берега осложняет захламленность дна перспективных мест. Здесь и обрывки сетей, и пакеты, и прочий мусор, но особенно мешают обвязанные веревками камни, которые местные рыбачки используют как груза для установки «резинок» Мои рыбалки здесь зависят от ритма жизни санатория. До баржи 40 минут хода, до скал - минут 10-15 спуска с крутого берега Камы. Так что чистое время ловли -примерно с 9:20 до 12:10 утром и с 14:20 до 17:10 вечером Для максимальной компактности я беру в санаторий телескоп-пятиколенник «Дайва» длиной 2,5 м с мультипликатором «Орион» Ульяновского завода. Эта катушка - слабое подражание одному из «амбасадоров» и сделана топорно, но по дальности заброса она легко перекидывала элегантную мультовую кореянку «Хайбо», что и определило мой выбор. На катушке стоит флуоресцентная плетенка FireLine 0,15. А вот приманки в арсенале - всех фасонов и размеров. В первый день удалось покидать только на скалах. По опыту прошлых лет мне известен сектор, в котором можно ловить и не закоряжить приманки. Дно от берега монотонно понижается до глубины 6-7 м на расстоянии 40-50 м от берега.


Начинаю с 14-граммового кастмастера. Течение не очень сильное, и примерно в 70 метрах приманка четко фиксирует дно. Веду ступеньками к берегу. Пять-шесть коротеньких ступенек - и кастмастер тупо тяжелеет: нарвался на полосу ракушечника. Рывками пытаюсь стряхнуть дрейссен, но приходится вытягивать блесну и сдирать моллюсков. Ругаю себя, что оставил в Казани тирольские палочки. После нескольких проходов от глубины к берегу нащупал две полоски, где можно было и джиговать, и блеснить, не рискуя забагрить очередную гирлянду ракушек. Полосы колоний дрейс-сены приходилось перескакивать быстрой подмоткой. Не прошло и четверти часа, как отчетливый тычок обозначил атаку клыкастого. Останавливаю кастмастер на пару секунд и делаю короткий рывочек. Есть! Забагренный за бок судачок грамм на триста, отпущен. Больше поклевок не было. Ни на кастмастеры от 7 до 21 г, ни на твистеры цвета пива, машинного масла, перламутра и кислотных расцветок - сколько я ни менял их размеры и веса чебурашек. Не клевало на виброхвосты и рипперы, на рапаловские воблеры, на вертушки «Меппс», купленные в далеком Лондоне. И на поролонку не прицепилось ничего, кроме очередной грозди дрейссены.

Ночь разразилась почти ураганным ветром. После завтрака рюкзачок на спину - и на баржу. Кама показала свой норов. С юга на север ветер гнал вдоль Камы пенные валы высотой почти в два человеческих роста. Прибрежная полоса метров на 50, а где и на все 100 была рыжей от взмученной глины. Через сорок минут, наглухо зачехленный в штормовой костюм, я вытягивал колена спиннинга и думал, что прицепить. Почти машинально достал 14-граммовый кастмастер. Чтобы не путаться с парусившей леской, я выбросил его со шлепком за борт затопленной баржи и сразу услышал характерный всплеск окуня. Под бортом баржи, на глубине не более полуметра, в самом верхнем слое мутной пенистой воды все бил и бил по кастмастеру окунишка. Я мгновенно реализовал поклевку. Затем начались напрасные хлестания пенистых волн всем арсеналом имевшихся в моем распоряжении приманок. Результат - ноль. Только раз на светлую вертушку снова в полуметре от борта баржи прицепился окунек, когда я со шлепком хлестанул блесной о воду. Выходило, что в мутной воде шлепки блесны о воду провоцируют поклевки. Блесна, спущенная в отвес, не привлекала окуня, а брошенная со шлепком - сразу вызывала атаку. И так раз за разом, но поклевки реализовать не удалось. Подошло время возвращаться в санаторий к ужину.

На следующий день ветер чуть упал, и утренняя рыбалка была опять на барже. Чуть осела и муть. Около борта окунь не проявлялся. Никакие блесны, твистеры и воблеры его не соблазнили, несмотря на все ухищрения с проводкой. Но первый же дальний заброс градусов 14-граммового кастмастера при плавной проводке примерно на метровой глубине принес солидного окуня. Дальше история повторилась. Все последующие усилия со сменой приманок, стилей и глубины их проводки оказались тщетными - больше ни одной поклевки. Словно окунь был на этом плесе всего один. Послеобеденная рыбалка - на скалах. Ветер снова окреп, беляки гуляют по всей огромной акватории, вода несет сорванную траву. Начинаю с кастмастера. Пока тонет блесна, ветер выдувает леску из катушки. Поэтому при подмотке блесна сначала лежит на дне, а потом движется по причудливой траектории. Это известный прием в спиннинговой рыбалке. На третьем забросе - тычок. Выбираю леску внатяг - и рывочек. Вынимаю судачка граммов на 300 и возвращаю страдальца в воду. Потом такой же прицепился на твистер перламутрового цвета, и тоже был отпущен. Больше поклевок не было ни на что. Течение резко усилилось, несмотря на то даже, что ветер гнал воду против течения.

Так и пошло. Утром на барже - одна-единственная поклевка окуня, которую я всегда реализовывал, а потом ноль. До сих пор у меня нет никакого объяснения, почему каждая рыбалка всегда заканчивалась одной поклевкой. В послеобеденную рыбалку на скалах внесли коррективы сорванные штормом браконьерские сети-китайки. Одну из них, полную рыбьих скелетов, выбросило на берег, а другую установило прямо под мои забросы. Пришлось расстаться с парой кастмастеров и поролонкой. Под заброс осталось только одно направление, забитое по всему дну дрейссеной. На скалах я пытался найти другие местечки, удобные для рыбалки. В забродниках, по грудь в воде, «пробомбил» прибрежную каменистую полосу длиной почти в полкилометра -полный ноль. А тем временем в проходной санатория воспрянувшие после шторма браконьеры продавали килограммовых судачков, привезенных с фарватера.

Даже когда упал ветер и наступила ясная, теплая и солнечная погода, «странная» рыбалка на барже продолжалась: одна поклевка - один окунь, одна «рыбка престижа». А дальше ноль, что ни делай. Возможно, ответы на вопросы, вызванные моей «странной» рыбалкой, я получу на следующий год, потому что мне снова грезятся суровые, неповторимые по красоте места Предуралья, вернуться в которые - это само по себе маленькое счастье.